Как Грэму Хиллу удалось воплотить в жизнь мечту Фернандо Алонсо

Нет никаких свидетельств того, что Грэм Хилл где-то упоминал о своем стремлении завоевать Тройную корону до того момента, когда ему с первой же попытки удалось выиграть Инди-500 в 1966 году.

Через шесть лет он вернулся в Ле-Ман после длительного отсутствия с Алонсо-подобным желанием оставить свой незабываемый след в истории автоспорта.

Хилл достиг своей цели в 1972 году, принеся дебютную победу Matra – кроме того, в той же гонке своего первого из четырех триумфов на кольце Сартэ добился Анри Пескароло. Однако британец рассматривал завоевание Тройной короны под несколько иным углом по сравнению с Фернандо Алонсо.

«В планы Грэма входило первым в истории автоспорта выиграть суточный марафон в Ле-Мане, 500-мильную гонку в Индианаполисе и взять титул в Формуле 1, – вспоминал Пескароло. – Он вернулся в "24 часа Ле-Мана" именно с этой целью, и он был счастлив вновь гоняться за рулем быстрой машины».

Такое отношение к этому достижению подтверждено и во втором томе биографии Грэма, опубликованной посмертно: «Это позволило мне завоевать Тройную корону автоспорта как первому человеку, которому покорились чемпионат мира Ф1, Индианаполис и Ле-Ман».

Конечно, Тройную корону Хилла можно относить и к победе в трех самых престижных гонках современности – Гран При Монако, Инди и Ле-Мане. В конце концов, именно его в свое время именовали не иначе как "Мистер Монако", и это неудивительно, поскольку Грэм целых пять раз побеждал на узких улочках горного княжества. Но сам он выбрал в качестве составляющей своего тройного успеха именно победу в чемпионате мира, и причины того более не узнает никто – он унес их с собой в тот ноябрьский день 1975 года, когда прекратил свой земной путь в авиакатастрофе.

По уровню мотивации десятое появление Хилла в Ле-Мане в 1972 году вполне можно сравнить с дебютным выступлением Фернандо Алонсо в этом году в Инди-500. Но Пескароло не догадывался об амбициях Грэма, когда ему сказали, что он будет делить один из четырех 12-цилиндровых прототипов Matra на кольце Сартэ с британцем.

Пескароло (на фото выше за рулем March догоняет Brabham Хилла на Гран При США 1972 года) не был на седьмом небе от счастья, узнав, что поедет в одном экипаже с Грэмом. В тот момент ему уже предложили вернуться в Matra спустя год после того, как он уступил место в команде Ф1 Крису Эймону, проведя впечатляющий сезон-1970 в качестве новичка, в том числе поднявшись на подиум в Монако. И теперь ему вдруг сказали, что в Ле-Мане он будет делить один кокпит с 43-летним Хиллом, карьера которого, как многие считали, после перелома ног в Уоткинс-Глене в 1969-м пошла на спад.

«Поначалу я отказался вновь пилотировать Matra, но позже понял, что лучших предложений у меня нет, а с Matra был шанс выиграть в Ле-Мане, – вспоминал Пескароло, для которого возвращение в стан французского производителя обернулось хет-триком – тремя подряд победами в Ле-Мане с 1972 по 1974 год. – В итоге я согласился, после чего мне сказали, что моим напарником по экипажу будет Грэм Хилл. И тогда я снова сказал, что не поеду за Matra.

Я не был уверен, что Грэм был готов полностью принять те риски, которые готовит эта гонка. На тот момент он уже был состоявшейся легендой, а марафон в Ле-Мане в те годы был невероятно опасной гонкой. Я тогда подумал: а если ночью пойдет дождь или утром опустится кромешный туман, будет ли он готов принять такие риски?

Я сказал, что не хочу ехать вместе с ним. Я хотел делить машину с тем, кто жаждет победить».

Пескароло высказал свои возражения Джабби Кромбаку – человеку с трубкой, который был больше, чем просто журналистом. Хорошо осведомленный инсайдер, который занимался подбором гонщиков для Matra, вспоминает, что Хилл не стал возражать против опасений Анри, а даже подыгрывал ему.

«У Грэма была застарелая травма шеи, и время от времени он носил резиновый фиксатор, – сказал Джабби в 2002 году – в тридцатый юбилей той победы. – Он вел себя как старичок и в первой тренировке проехал очень медленно, словно нарочно хотел позлить Пескароло. Но когда было необходимо, он показал свой истинный темп».

Пескароло вынужден был согласиться делить машину с Хиллом, хотя и был изрядно удивлен тем, как британец ведет себя вне трассы.

«Грэм довольно странно вел себя вне гонок, и его манера подготовки к Ле-Ману немало меня удивила, – вспоминал француз. – Он любил развлекаться, но как только садился в кокпит, тут же превращался в профессионала, который очень грамотно и дотошно работал с командой и инженерами.

Он был настоящим мастером своего дела с большим опытом. Для нас это было очень важно. Полагаю, он тоже понимал, что оказался в нужном месте и в нужное время для победы в Ле-Мане, и с самого начала он всем своим видом выражал преданность команде».

Когда же дело дошло до гонки, Хилл внес свой весомый вклад в общую победу. Возможно, он сделал даже больше, чем мог, тогда как гонка проходила под знаком соперничества между двумя Matra MS670, которые квалифицировались на первом ряду стартовой решетки.

Хилл и Пескароло, которые сошлись на том, чтобы использовать в марафоне пакет аэродинамики с большой прижимной силой, сражались на трассе против Франсуа Севера и Хоудена Гэнли, пилотировавших шасси MS670 с удлиненным хвостом, за право первенствования в Ле-Мане французского производителя впервые более чем за два десятилетия.

«Мы должны были показывать определенные времена на круге, и в гонке всё было строго, – продолжил Пескароло. – Мы не могли очно сражаться на трассе со второй машиной, но когда пошел дождь, контролировать гонщиков команда просто не могла. Ночью погодные условия были очень сложными, но именно в это время Грэм решил начать атаковать на пределе».

Кромбак похоже оценил то, что увидел в той гонке: «Грэм выиграл гонку благодаря двум вещам: во-первых, он отказался следовать инструкциям команды и жестким маневром опередил ночью экипаж Гэнли/Севера, а во-вторых, поставил промежуточную резину на пит-стопе ранним утром».

Жерар Дюкаруж, по сути, возглавлявший инженерный отдел Matra Sport, вспоминал, что Хилл использовал весь свой накопленный опыт в сложнейших условиях в утренней части гонки.

«Погода была очень переменчивой, и Грэм самостоятельно решил перейти со сликов на промежуточные шины, – заметил Дюкаруж. – После этого снова пошел дождь, и он начал нагонять соперников, а к очередному пит-стопу подошел уже лидером».

Судьба гонки была решена фактически еще до полудня в воскресенье, когда в Гэнли въехала медленная машина, в результате чего им пришлось потратить минут десять на ремонт.

Но Жерар убежден, что в тот момент Хилла и Пескароло уже нельзя было сдержать на пути к их общей победе.

«Я совершенно в этом уверен, – подтвердил он. – Они оба пилотировали в тот день просто безупречно, особенно это касалось Грэма. Он был настоящим победителем по натуре и просто не мог позволить Ле-Ману оставить его без заслуженной победы.

В какой-то момент мы попытались убедить их снизить скорость, но куда уж там? Они потом хором сказали, что из-за плохой погоды просто не видели наших табличек».

Победа в Ле-Мане оказалась для Хилла с привкусом едкой горечи. Дело в том, что в той же гонке погиб шведский ветеран Йо Боннье, которого на страницах автобиографии Грэм называл своим "самым старинным другом по гонкам" – его прототип Lola столкнулся с медленной машиной на пути от Mulsanne к Indianapolis.

Но эта трагедия не стала поводом для отмены торжеств в честь победы всеми любимого бонвивана. Вечеринка в ресторане Genissel прошла очень шумно – слышно ее было далеко за пределами Ле-Мана.

«Есть фотографии, на которых мы кидаемся бокалами в ресторане, – подвел итог воспоминаниям Пескароло. – Это была просто фантастическая вечеринка, и я не думаю, что Грэм в тот вечер часто вспоминал об ушедшем Йо. Он был просто счастлив, что выиграл ту гонку».

Перевел и адаптировал материал: Александр Гинько

Источник: http://www.autosport.com/premium/feature/7563/how-hill-won-what-alonso-desperately-wants

Подписывайтесь на нас в Яндекс Дзен, чтобы получать новости в своей ленте