Деймон Хилл. Чемпион, ставший аутсайдером
Несмотря на выигранный чемпионский титул в сезоне-1996, Деймон Хилл вынужден был уже в следующем году менять место работы. Два десятилетия спустя Бен Андерсон вспоминает те времена...
Потеря места в чемпионской команде Williams-Renault по окончании сезона-1996 практически лишила Деймона Хилла шанса защитить завоеванный титул.
Сэр Фрэнк [Уильямс] решил не продлевать контракт с соотечественником, а заменить его на звезду Sauber Хайнца-Харальда Френтцена.
Это решение стало венцом шестилетнего сотрудничества Деймона с культовым английским коллективом, которое зародилось на тестах в 1991 году. Тогда Хилл сменил в составе команды Найджела Мэнселла, решившего попробовать свои силы в IndyCar, а кульминацией их совместных выступлений в Больших Призах стало чемпионство 1996 года.
На тот момент все большие команды уже объявили свои составы на предстоящий сезон, что значительно затруднило Деймону поиск нового места работы.
«У меня были смешанные эмоции, – вспоминает Хилл те времена в интервью AUTOSPORT. – Конечно, были варианты, но все они не позволяли надеяться на защиту титула.
Это, в основном, были новые команды или коллективы без большой истории, так что я решил просто остаться в Ф1 и подождать нового заманчивого предложения».
В итоге Деймон присоединился к команде Arrows из середины пелотона, которую недавно приобрел Том Уокиншоу - весьма амбициозный человек, в середине 90-х возглавлявший инженерный отдел Benetton.
«Это был большой риск, – продолжил Хилл, – но потенциал у команды был, и это продемонстрировал этап в Венгрии [где Деймон квалифицировался третьим и едва не выиграл гонку].
Том очень хотел заполучить меня в свою команду. Это было очень заманчивое предложение, к тому же, у нас были шансы преподнести всем сюрприз с шинами Bridgestone.
Мы действительно полагали, что сможем всех удивить, если японские шинники вернутся в Формулу 1. К тому же, в середине сезона к нам присоединился Джон Барнард…
Том отличался весьма агрессивным подходом к делам и очень хотел выигрывать, так что я с удовольствием стал частью его замыслов.
И машина 1997 года у нас получилась очень хорошей, если не считать двигатель...»
На традиционной выставке AUTOSPORT в Бирмингеме в начале года команда объявила о своих амбициозных планах побороться за титул, а пару Деймону в составе коллектива составил бразильский "рента-драйвер" Педро Диниц.
«Педро был очень милым парнем, – вспоминает Хилл. – К тому же, временами он был довольно быстр и даже опережал меня. Кому-то нужно гоняться и выигрывать, но мне не кажется, что ему не особенно хотелось проверять, на что он способен.
Он добрался до Формулы 1, и это уже было здорово. Сейчас он преподает йогу в тропических лесах Бразилии. Вероятно, он и его менеджер [Даниэле Морелли, также занимавшийся делами Роберта Кубицы] были слишком милы для Ф1...»
Дела у действующего чемпиона мира в новой команде поначалу пошли не слишком хорошо. На дебютном этапе сезона в Мельбурне, где он выиграл годом ранее, он квалифицировался 20-м из 22 пилотов, а Диниц замкнул стартовую решетку.
В один момент Деймон был низвергнут с верхних ступеней подиумов с неизменными брызгами триумфального шампанского в самые глубокие ряды пелотона, но сдаваться он и не думал.
«Ты просто должен делать то, что умеешь, – заметил Хилл. – Если кому-то такие перемены кажутся постыдными или даже ужасными, это их проблемы. Конечно, никому не хочется оставаться на задворках первенства, но я особенно не переживал, поскольку мы делали все, что было в наших силах. К тому же, у аутсайдеров всегда есть масса возможностей для прогресса.
До этого мне уже приходилось бороться в последних рядах пелотона, так что для меня это не было в новинку. Я был уверен, что Джон Барнард справится с этим.
Мне всегда нравилось тесно работать с инженерами. Именно им спорт обязан своими успехами. Если бы у нас было достаточно денег, я уверен, он бы нашел выход из сложившейся ситуации.
В тот год Том сделал несколько очень громких заявлений, и от нас многого ждали. Но мне это было по душе. Его цели не были реалистичными, но я понимаю его желание ухватить журавля в небе - в конце концов, мы пришли в Ф1 не отбывать номер.
Нашему оптимизму не было предела. Но и потенциал у Arrows присутствовал. Все могло случиться. Посмотрите на историю Red Bull. С Arrows могло произойти то же самое.
Если смотреть на это с позиции чемпионства 1996 года, можно сказать, что у команды все было очень зыбко и неопределенно. Но мне были по вкусу эти завышенные амбиции, мне никогда не хотелось выступать за команды, не питающие никаких иллюзий и надежд».
Сезон для Деймона оказался очень сложным, но не без светлых пятен. Помимо успешного выступления в Венгрии, о котором мы уже упоминали, Хилл также набрал очко в Великобритании и едва не взял поул в Хересе - не хватило всего 0,058 секунды. Всем было ясно, что шасси A18 с мотором Yamaha может проявлять свои лучшие качества, но только в определенных условиях.
«С балансом у машины никаких проблем не было, – продолжил вспоминать Деймон, – и мне кажется, что свою роль в этом сыграли шины. Мы здорово поработали с Bridgestone, и они предоставили нам великолепные составы резины.
Машина была довольно проворной. Конечно, мощности мотору не хватало, но на некоторых трассах мы смотрелись очень убедительно - не в последнюю очередь благодаря шинам.
Возможно, в моем распоряжении никогда не было столь хорошо сбалансированной машины, как в тот год в Венгрии. Это была просто фантастика! Я мог с легкостью бросать машину из стороны в сторону. Жаль, что меня не было вместе с Джеки Оливером [одним из основателей Arrows] в гараже в тот момент, когда он уже поверил было, что команда сможет выиграть гонку - впервые за 300 с лишним попыток!»
Деймону очень нравилось выступать за Arrows, но он не скрывал своих амбиций однажды вернуться в одну из топ-команд, чтобы вновь побороться за титул. Были разговоры о его переходе в McLaren в 1998-м, но они так и остались разговорами.
«Когда Эдриан Ньюи покинул Williams, всем стало понятно, что теперь самые сладкие места будут именно в McLaren, – вспоминает Хилл. –. Но на моем пути встало одно серьезное препятствие с инициалами Р.Д. Я очень уважаю Рона, он добился огромных успехов со своей командой, но в общении он был не самым приятным человеком.
Если бы я был немного мудрее, возможно, я сказал бы да, но мне не по душе были эти унижения. Мне казалось, что статус чемпиона мира предполагает хоть какое-то уважение, но Рону так не думалось. В глазах McLaren вы полный ноль.
Я всегда относился к спорту, как к возможности выразить себя, так что для меня очень важно было иметь шанс высказаться - именно это нужно людям. Но в философию McLaren это не входило, они предпочитали, чтобы все лавры успеха доставались только им. Гонщик для них был лишь орудием труда.
Я понимал их подход, но со стороны все выглядело иначе. Мне пришлось бы здорово подстроить свою жизнь под них, но мне не хотелось этого делать. Каждый делает свой выбор, и лично я своим доволен».
В результате Деймон решил подписать двухлетний контракт с командой Эдди Джордана. Свою последнюю победу в Формуле 1 он одержал в 1998-м в Бельгии, а еще спустя год завершил карьеру в Больших Призах.
«Думаю, все всегда идет так, как и должно, – философски заметил британец. – После завоевания титула я решил делать то, что хочу, и так, как хочу - гоняться в свое удовольствие.
Я понимал, что волен выбирать свой дальнейший путь. И я сделал свой выбор. Вероятно, он отличался от того, что посоветовал бы мне любой профессиональный менеджер, но у меня был свой ответ любым советчикам: «Это не ваша жизнь, а моя, и я буду делать то, что мне нравится!» Именно под таким лозунгом я и провел остаток своей карьеры в Ф1».
Короткой, но весьма успешной карьеры чемпиона мира…
Перевел и адаптировал материал: Александр Гинько
