Феттель без купюр: его взгляд на ситуацию
Не исключено, что в этот момент мы узнали истинного Себастьяна Феттеля. Комментируя свои действия на Гран При Малайзии, он мог выбирать между раскаянием и дерзким напором. Гонщик Red Bull Racing решительно предпочел последнее. Редактор AUTOSPORT Джонатан Нобл готов поделиться каждым словом этого экстраординарного интервью
Три недели, прошедшие с Гран При Малайзии, где с командного мостика Red Bull Racing прозвучал неоднозначный «приказ Multi 21», лишь подогрели невероятный интерес к первому обстоятельному интервью Себастьяна Феттеля, время для которого пришло в четверг накануне уик-энда в китайском Шанхае.
В то время как Марк Уэббер держал удар на официальной пресс-конференции FIA, рассказывая о том, что вопрос закрыт и пришло время двигаться дальше, Феттель говорил прямо противоположные вещи на весьма примечательном медиа-брифинге.
Перед собравшимися возле моторхоума Red Bull Recing многочисленными журналистами и телевизионными камерами немец откровенно рассказывал о том, что случилось в Малайзии.
Но вместо того, чтобы раскаяться в своих действиях, Феттель демонстрировал стальную выдержку и уверенность в себе – те качества, которые и помогли ему завоевать три чемпионских титула подряд.
Несмотря на принесённые команде извинения, он сказал, что не чувствует угрызений совести за отобранную у Уэббера победу, поскольку австралиец её не заслуживал. При этом Феттель отметил, что если подобные обстоятельства повторятся вновь, он, вероятно, сделает то же самое.
Редактор AUTOSPORT Джонатан Нобл был в толпе журналистов, осаждавших Феттеля, и готов поделиться полной версией этого интервью.
В: Перед этапом в Малайзии вас считали хорошим парнем, но с тех пор вы стали плохим. Как вы относитесь к сложившейся ситуации?
СФ: Я не считаю себя плохим парнем и не думаю, что сделал что-то ужасное. Я сказал все, что должен был сказать, сразу после гонки, и извинился перед командой. Было важно назвать вещи своими именами. Я воспользовался возможностью встретиться с командой сразу после гонки и объяснить свой взгляд на произошедшее. То же самое я сделал после финиша и для журналистов. Вот и все.
В: Хельмут Марко сказал, что в команде Red Bull Racing больше не будет командных приказов. Насколько сложнее после этого станет борьба за титул?
СФ: Не знаю, я еще не виделся с Хельмутом. Но разницы нет.
В: Как бы вы определили ваши отношения с Марком Уэббером? Как считаете, можете ли вы теперь рассчитывать на его поддержку?
СФ: Честно говоря, я думаю, что никогда не имел поддержки с его стороны. Я чувствую , что всегда могу в полной мере положиться на команду, а она всегда поддерживала нас обоих одинаково. Если говорить о наших отношениях с Марком, то я очень уважаю его, как гонщика, но думаю, что в прошлом у него было много возможностей помочь команде, однако он этого не делал.
Вопрос: Так вот почему вы так поступили на Сепанге?
СФ: Я уже объяснял вам, почему сделал это. А уж верите вы мне или нет, это другой вопрос.
В: Но вы сказали, что Марк никогда не помогал Вам. Вы отплатили ему сейчас тем же?
СФ: Можно сказать и так – но, как я уже пытался объяснить вам после гонки, лучше всегда говорить правду, как мне кажется. Но иногда правда - это не то, что люди хотят услышать. Как вы знаете, противоречия и домыслы более популярны, чем правда.
Я объяснил вам после гонки, что произошло. На дистанции, как и любой пилот, я был полностью сосредоточен на победе в гонке. Затем я услышал что-то по радио, но не разобрал, что именно. А должен был разобрать. Вот почему я извинился перед командой. Я поставил себя выше коллектива. Поверите вы мне или нет, ваше дело.
В: А вы разве не понимали точно, что делаете?
СФ: Я извинился перед командой, потому что – как всякий член коллектива – меньше всего хочу нарушать приказы. Я лишь один из тех, кто работает в RBR: можно рассуждать о том, сколь значима моя роль, но сам я ощущаю себя в целом так же, как и остальные наши сотрудники. Я нарушил приказ, но сделал это ненамеренно. Что я реально хотел, так это выиграть ту гонку, ведь я пилот. И я не собираюсь извиняться за победу.
В: Возвращаясь к более ранним событиям в той гонке, кто принял решение сменить резину на слики на первом пит-стопе, вы или команда?
СФ: Я сам. В начале очередного круга я сообщил команде по радио, что трасса выглядит почти сухой. В конце того же круга я почувствовал, что уже наступил момент для перехода на слики – и подумал, что можно рискнуть и провести пит-стоп. Тогда мне казалось, что асфальт уже достаточно высох.
К сожалению, оказалось, что менять шины было еще рано. Стоило бы сделать это на следующем круге. К тому же у меня был отрыв от преследователей, потому не стоило первым менять резину. Но, тем не менее, я тогда чувствовал, что был прав, и поэтому я поехал на пит-лейн.
Как оказалось, было еще немного влажно. А выехав, я попал в трафик. На участке с первого до третьего поворота асфальт оставался немного влажными, и соперники, используя преимущество промежуточной резины, обогнали меня. А когда я оказался позади них, на полностью сухих отрезках мне не удалось воспользоваться преимуществом сликов. В итоге я потерял слишком много времени.
В: То, что произошло позже, стало попыткой наверстать эту потерю времени?
СФ: То, что произошло, всего лишь означает, что я гонщик и хочу побеждать. И это мне удалось, надо сказать.
В: Вы извинились перед Марком после гонки, но не делаете этого сейчас. Вы изменили свое мнение?
СФ: Такие вещи мы выясняем с ним сразу, один на один. Такое уже случалось прежде, иногда было больше обсуждений, иногда меньше. Не по мне сразу бежать к журналистам и объяснять свои поступки. Если у меня есть что сказать, то я предпочитаю произносить это мысленно.
В: Во время гонки Марк сдерживал вас, а пилоты команды Mercedes приближались все ближе. Это раздражало вас?
СФ: Не раздражало, но по радио я сказал, что быстрее. Думаю, мои слова могли показаться немного высокомерными, но их смысл состоял именно в том, что соперники догоняют нас.
Марк ускорился, когда я приблизился к нему – если честно, он был даже немного быстрее к концу того отрезка. Я немного коснулся его машины сзади, его вины в этом не было. Льюис был очень близко, темп Mercedes вообще был очень высок. Хорошо еще, что у них начались проблемы с топливом, и под конец гонки они ослабили прессинг.
В: Команда как-то наказала вас?
СФ: У меня появилось много синяков пониже спины! Нет – я уже сказал, что предпочитаю обсуждать вопросы один на один. Я всегда был открыт и честен. И если мне нужно признать свою ошибку или сказать что в чем-то я был неправ – без проблем, я сделаю это.
Конечно же, не очень легко говорить правду, но именно так я поступил сразу после гонки. И команде я сразу сказал правду. У меня не было намерения ставить свои интересы выше интересов команды, потому что я и есть один из них. И команда прилагает много усилий, чтобы дать мне быструю машину, способную выигрывать гонки. В конечном итоге, команда мне доверяет. И я хочу как можно лучше оправдывать это доверие.
В: Как вы думаете, авторитет Кристиана Хорнера был подорван вашими действиями?
СФ: Ну, можно и так сказать... но, как я уже говорил, мы сразу же поговорили, и я всем объяснил, что произошло. У меня и в мыслях не было подрывать авторитет руководителя команды.
В: Как вы собираетесь разрешить ситуацию с Марком? Можете ли вы доверять друг другу?
СФ: Я бы не назвал это доверием, если честно. Думаю, у нас отношения двух профессионалов. Как я уже говорил, в прошлом было много случаев, когда что-то шло не так, как следовало бы. Повторю, я очень уважаю его как гонщика. Думаю, он добился многого за время выступлений в Формуле 1, да и до этого – и я уважаю его заслуги.
В: Вы хотели бы выступать в следующем сезоне с новый напарником?
СФ: Это не мне решать.
В: Не вам, конечно, но вы же можете высказать свое мнение. Хотите нового напарника?
СФ: Я понимаю, куда вы клоните... Но не люблю плохо говорить о людях. Не в моих правилах жаловаться и всем обо всем рассказывать. Если я чувствую, что мне есть, что сказать – то говорю это тем людям, к которым ситуация имеет непосредственное отношение.
В: Если бы вы правильно расслышали команду – подчинились бы приказу, учитывая, что на последний отрезок у вас были более свежие шины?
СФ: Как вы уже сказали, я был быстрее в заключительной стадии гонки. Именно поэтому я мог обогнать Уэббера. А обгонять в Формуле 1 непросто, давайте не будем забывать об этом.
Если бы я правильно расслышал команду, и у меня было бы время подумать – не знаю, что бы я сделал. Наверное, увидел бы в такой ситуации некоторое противоречие: с одной стороны, я должен уважать решение команды, с другой - Марк, возможно, не заслуживал той победы.
В: Получается, что при тех же обстоятельствах вы бы вновь поступили так?
СФ: Не думаю, что могу дать на этот вопрос однозначный ответ, ведь все могло быть иначе. Но, полагаю, я бы мог сделать то же самое.
В: Как вы теперь будете работать с Марком?
СФ: Ничего сверхъестественного не случилось. В конечном счете, я каждое утро прихожу в паддок, поскольку люблю сбою работу: люблю гоняться, мне нравится эта атмосфера, я люблю работать с командой. Я все это люблю.
Это приносит такое огромное удовлетворение, не знаю даже, что могло бы с этим сравниться. И самое главное – мне бы очень не хотелось от этого отказываться. Бывают разные времена, но в конечном счете я здесь, чтобы заниматься своим любимым делом.
В: Кристиан Хорнер сказал, что не было смысла после обгона просить вас вернуть позицию Марку, так как вы наверняка проигнорировали бы эту просьбу. Означает ли это, что отныне Red Bull Racing - ваша команда, а Кристиан больше ничем не управляет?
СФ: Не думаю, что это так. На самом деле, все обстоит несколько иначе. Он босс, и он управляет всем коллективом сотрудников – к тому же, он лидер команды. Не думаю, что мой статус как-то изменился. Я всего лишь гонщик.
В: Но вы нарушили приказ и не были наказаны за это...
СФ: Мы поговорили с командой, и я извинился. Наказание? О чем вы говорите? Может, вы живете в каком-то иллюзорном мире, какого наказания вы ждали? Хоть намекните!
Мы все решили внутри команды. Повторю: я действительно извинился перед командой - перед всем коллективом, а не только перед теми, кто работает на трассе.
В: А если бы Кристиан попросил вернуть позицию Марку, вы бы послушались?
СФ: Я не говорил, что проигнорировал приказ, потому что не услышал его. Я услышал, но не до конца его понял. Я извинился за это, так как ослушался приказа и поставил свои интересы выше интересов команды. Если бы я расслышал все правильно, и у меня было время подумать о том, чего хочет команда – чтобы Марк финишировал первым, а я - вторым, – возможно, и тогда я все равно поступил бы так же. Он не заслуживал победы.
Лучше всего оставаться самим собой. Я всегда говорил правду, и после гонки сказал то, что думаю.
В: Вы сказали, что не любите обсуждать других людей, но по ходу гонки сами жаловались на Марка по радио...
СФ: Вы считаете, что жаловался – а я полагаю, что имел причины так говорить. Если рассмотреть сказанное дословно, становится понятно, что именно я имел в виду. Факт в том, что в тот момент я был быстрее, и меня поддавливали сзади. Когда я сократил отставание от Марка, он ускорился - теперь Нико уже не представлял опасности, а от Льюиса мне удалось немного оторваться. В итоге соперники не доставили нам проблем, и я не вижу причин обвинять Марка.
В: Скажется ли внутрикомандная война на ваших шансах в споре за очередной титул?
СФ: Честно говоря, я бы не стал называть это войной.
А какую часть команды "Мульти 21" вы не поняли?
СФ: Сам код... Верите или нет - дело ваше. Я могу говорить только о том, что было на самом деле. Я смотрел на руль и не мог найти, где меняется картография двигателя, так как мы не слишком часто используем этот переключатель. Думаю, что при радиообмене вам тоже было бы сложно разобрать код. Мы уже долго используем его внутри команды, так что я должен был понять, что от меня хотят - и точка. Но я не понял.
В: Почему вы считаете, что Марк не заслуживал победы?
СФ: Я не люблю обсуждать других людей. Это не по мне. Я уже достаточно сказал. Если резюмировать: это гонки, я был быстрее, обогнал его и выиграл.
В: А может, ты его обогнал, так как знал, что Алонсо выбыл из гонки?
СФ: Честно говоря, мне было без разницы, что там произошло с Фернандо.
В: Но он, вероятно, ваш главный конкурент в споре за титул. Возможно, вы просто не считаете Марка конкурентом в борьбе за чемпионское звание, потому и решили не терять драгоценные семь очков?
Откровенно говоря, в гонке я не думал об очках. Я думал о победе. Это всего лишь второй этап чемпионата. Впереди еще много гонок.
Мы выиграли чемпионат три раза подряд. Я знаю, сколько всего еще может произойти. Будут и положительные моменты, и отрицательные - и такие эпизоды, как на Сепанге с Фернандо, когда он сломал переднее антикрыло и выбыл из гонки, не заработав ни одного очка.
По ходу сезона с этим придется столкнуться каждому, нравится это вам или нет. Можно ли избежать этих неприятностей? Нет. Что-то, возможно, зависит от вас, а что-то - от случая.
Но это происходит с каждым. Позади в чемпионате всего две гонки, и на данном этапе я совершенно не думаю о цифрах. Я не думаю об очках. Я думаю лишь о победах.
Вам это может показаться нелепым, но мне кажется, если слишком много думать о чемпионате и об очках, это отвлекает меня от текущей ситуации. Это уже не гонки: я намеренно отстаю от кого-то или, например, не стараюсь оторваться, так как считаю это слишком рискованным. Я не буду пробовать что-то из-за боязни потерять результат - лучше сохранить 12 очков за четвертое место, чем рискнуть и попытаться набрать на три очка больше за третье.
В гонке на это все нет времени. Если ты действительно хочешь отыграть какое-то отставание здесь и сейчас, ты не думаешь о том, правильно это или нет с точки зрения стратегии и допустимого риска.
Если ты отстаешь и четко настроен сократить отставание, ты так и делаешь. Если у тебя есть хоть малейшие сомнения, ничего не получится, ты разобьешь машину.
Могу привести конкретный пример. Помните прошлогодний Гран При Абу-Даби? Тогда я стартовал с пит-лейна, а потом на стартовом отрезке еще и повредил переднее крыло, вновь откатившись назад. К концу гонки я прорвался на четвертое место следом за Дженсоном Баттоном. Обойти его было невероятно трудно, так как мы ехали примерно в одном темпе.
Можно было подумать: мол, стартовал последним, Фернандо всего на два места впереди, какой смысл бороться за третье место? Я уверенно лидирую в чемпионате, так что можно расслабиться. Набирай очки и не делай никаких рискованных маневров, пытаясь обогнать Дженсона. Но я знал, что могу добиться своего, и хотел финишировать на подиуме. Поэтому я пошел в атаку.
Я знал, что главное - это чемпионат, и действительно хотел его выиграть. Но в то же время видел, что могу атаковать, поэтому ринулся в бой. В итоге я финишировал третьим и выиграл чемпионат с разницей в три очка. Вот... Это мой подход.
В: Между вами и Марком ощущается большое напряжение. Как вы с этим справляетесь?
СФ: Мы всего лишь поздоровались, как и всегда.
В: Может, все просто делают из мухи слона? Вы подарили болельщикам зрелище, которое они так хотели увидеть, вам отдали командный приказ, но вы его проигнорировали, потому что выступаете здесь, чтобы гоняться и выигрывать...
СФ: Я провел две очень тихие и спокойные недели. У меня было достаточно времени, чтобы подготовиться к очередной гонке, и я рад быть здесь. Я смог подойти к этому этапу в своей лучшей форме и с нетерпением жду момента, когда смогу снова сесть за руль. Возможно, все это звучит для вас слишком просто, но именно такие чувства я сейчас испытываю.
