Не благодаря, а вопреки. Тяжелые будни Ники Лауды в Ferrari
Неискушенные зрители Формулы 1, глядя на достижения трехкратного чемпиона мира Ники Лауды в Больших Призах, могут подумать, что австриец пережил свои лучшие годы в спорте в составе Ferrari. Но как всё было на самом деле, и что ему пришлось испытать в Маранелло, знают не все...
В истории Ники Лауда, ушедший из жизни в этот понедельник, останется расчетливым прагматиком, до мелочей просчитавшим два своих чемпионских звания в составе Скудерии в середине 70-х – как тремя десятилетиями позже Михаэль Шумахер.
Но этот ярлык, прилипший к титулованному австрийцу, далеко не в полной мере отражает суть этого потрясающего гонщика со своей страстью, понятной далеко не всем. Аналитический склад ума? Бесспорно. Но и скорость. Потрясающая воображение. Ошеломляющая. Ники был быстрейшим гонщиком своего времени и неустанно прогрессировал от этапа к этапу вплоть до… аварии на Нюрбургринге в 1976-м.
Кошмарное происшествие, навсегда оставившее отпечаток на лице и в сердце Лауды, стало неотъемлемой частью Легенды, но еще до этого злополучного дня австриец успел навсегда вписать свое имя в историю Ferrari и Формулы 1 в целом.
Как и все великие гонщики до него, включая Фанхио, Мосса, Кларка и Стюарта, Ники поднял планку в спорте на невиданный ранее уровень. Он был великолепно подготовлен физически и психологически и, кроме того, полностью посвящал себя гонкам, зарекомендовав себя потрясающим профессионалом.
А 18 поулов в 29 гонках на протяжении сезонов 1974-75 годов говорят о его явном превосходстве над соперниками в свою эпоху. И если бы не авария в Германии, вряд ли Ники пришлось бы ждать 1984 года, чтобы стать трехкратным триумфатором Больших Призов.
Конечно, Лауда не был одинок на пути к вершине. Как и Шумахер парой десятилетий позже, он окружил себя серьезными и целеустремленными людьми, в общении с которыми проявлялись его лучшие качества. Красноречивый юрист за спиной и не снимающий очков специалист по штамповке гоночного золота рядом. Без такого окружения Лауде вряд ли удалось бы добиться успеха столь рано.
Лука Кордеро ди Монтедземоло был человеком Джанни Аньелли. Президент FIAT десантировал его в Маранелло в 1973 году – в канун одного их характерных для Скудерии переполохов с глобальной чисткой рядов. В том сезоне Ferrari практически достигла своего дна – в середине чемпионата гонщики команды зачастую не могли пробиться в гонки через сито квалификации, а по итогам первенства коллектив остановился на шестой строчке в Кубке конструкторов с 12 очками против 92 у чемпионской Lotus.
Лука принялся за дело очень рьяно, но при этом – на удивление – без видимых конфликтов со «стариком» Энцо. Творения Мауро Форгьери, вызволенного из опалы после перевода в "экспериментальный отдел", были готовы к августу, а в 1974-м команда подписала контракт с Лаудой.
Ники, как и Монтедземоло, мог похвастать своими аристократическими корнями, но не любил этого делать. Совсем рано он повздорил со своим дедом и, вопреки его увещеваниям, самостоятельно нашел спонсора для дебюта в Формуле 1. Таким образом, легендарный гонщик стал самым известным "рента-драйвером". Однако его талант и работоспособность сначала в March, а затем в BRM очень быстро смыли этот нелицеприятный ярлык с его имени.
Усатый лидер Ferrari Джанклаудио «Клей» Регаццони прекрасно знал, какую грозную силу представляет Ники Лауда, и обладал достаточным мужеством, чтобы сказать об этом Энцо. Швейцарец за счет стабильности результатов и надежности техники лидировал в сезоне 1974 года и проиграл титул лишь в последней гонке в борьбе с McLaren Эмерсона Фиттипальди. Но после этого на первый план в команде вышел прямолинейный и не обремененный излишним чувством такта Лауда.
Буквально с порога – после первых же тестов во Фьорано – уверенный в себе австриец назвал шасси Ferrari 312 B3 «куском дерьма», но к его чести надо сказать, что он сам вместе с Мауро Форгьери принялся исправлять недостатки машины. К старту нового сезона модификация 312 B3-74 обрела модный в то время верхний воздухозаборник-перископ, а также был полностью перераспределен вес шасси по осям, добавлены своеобразные кофры-радиаторы, и аэродинамика шасси в целом была улучшена.
Эти изменения позволили машине Ferrari буквально в мгновение ока и даже без смены базового индекса превратиться из середнячка пелотона в одно из лучших шасси на решетке. Девять поулов в сезоне тому подтверждение, однако на финише Ники лишь дважды смог подняться на высшую ступеньку пьедестала, что утвердило команду в мысли о необходимости дальнейшей доработки машины.
Так или иначе, следующий сезон (1975 года) стал годом Ники – разумеется, не без помощи Форгьери с его очередным блестящим шасси 312T.
Но вернемся к истокам. Впервые приехав в Маранелло, Лауда удивился, почему эта команда не выигрывает титулы один за одним с учетом их невероятных ресурсов и технических возможностей. Как и Джон Сёртис до него, австриец узнал, что особенности итальянского менталитета способны уничтожить на корню даже самое успешное начинание. Но Ники повезло – ему благоволил и его оберегал ди Монтедземоло. Примерно через 20 лет подобная ситуация в Маранелло повторилась с Шумахером и Жаном Тодтом.
Одним из знаковых решений Луки в те годы было полное закрытие программы спорткаров Ferrari. Это привело к тому, что некогда доминирующая команда в Ле-Мане лишилась заводского представительства в легендарной гонке и с тех пор так его и не обрела.
Ди Монтедземоло посчитал, что программа спорткаров отвлекает ресурсы и внимание компании от Формулы 1. Лука твердо знал, что нужно делать, и успех, пришедший к Скудерии через годы, доказал правоту такого радикального подхода.
Кроме того, существенным вкладом в успех Ferrari со стороны Луки было то, что именно он освободил Форгьери от прочих обязательств, высвободив ему время для того, в чем он был настоящим профессионалом. Результатом стало появление на свет шасси 312T, а следом за ним целой цепочки великолепных алых машин. Следующий успешный отрезок в плане производства доминирующих шасси в Скудерии наступил лишь в 90-х – с приходом в команду Рори Бёрна.
Буква T в индексе шасси означала «Trasversale», что в переводе с итальянского значит «поперечный» – именно эта особенность позволила команде уверенно доминировать в сезоне-1975 и в итоге обеспечила Ferrari три чемпионских титула.
В попытке противодействовать полярному моменту инерции сечения, определявшему концепцию конструирования шасси до наступления эры граунд-эффекта, Форгьери пришел к выводу, что поперечное расположение коробки передач в совокупности с 12-цилиндровым мотором, превосходящим Cosworth V8 DFV как минимум на 20 л.с., должно обеспечить шасси прирост в производительности.
Лауда уже проходил подобные опыты с March и крайне подозрительно отнесся к этой затее, но в итоге решил довериться Мауро, и интуиция его не подвела. Машина стала одной из лучших за всю историю команды из Маранелло.
Что касается сезона, то Ники начал его с неуверенных пятого и шестого мест за рулем прошлогодней B3. Новая машина дебютировала на третьем этапе чемпионата в Южной Африке, но не слишком успешно. Пятое место Лауды на финише взорвало итальянскую прессу, но Форгьери сохранял спокойствие.
Первый триумф пришел к новому шасси на внезачетном этапе Silverstone International Trophy, где Ники Лауда одолел Эмерсона Фиттипальди на McLaren с разницей в одну десятую секунды. Для шасси 312T это было только начало.
На следующем этапе чемпионата в Испании австриец взял поул, но тот уик-энд в Монжуик-парке оказался омрачен трагедией – авария Ральфа Штоммелена на Hill привела к гибели пяти зрителей. Девушка Лауды Мариэлла Рейнингхаус открыто обвиняла своего избранника и его коллег-пилотов в том, что они вообще вышли на старт гонки, несмотря на опасения команд в том, что болты в ограждениях на трассе плохо прикручены. Для Ники же гонка завершилась еще на первом круге из-за аварии.
Победы в Монако, Бельгии и Швеции, добытые подряд, сделали Лауду главным претендентом на титул уже к середине лета, и неудачи в концовке сезона не помешали ему в завоевании заветного трофея. Фактически австриец отпраздновал победу в чемпионате на предпоследнем этапе в Монце, рассудительно финишировав третьим.
Ничего не решавшую гонку в Уоткинс-Глене Лауда выиграл, одержав победу в чемпионате с небывалым для тех времен отрывом в 19,5 очков от Фиттипальди.
Если сравнивать с доминирующим периодом Шумахера в Ferrari в будущем, это был не самый сильный сезон для команды, но для своего времени дуэт Ники со Скудерией выглядел потрясающе. Кто или что могли помешать им повторить свой успех в 1976-м?
В 1975-м в Зандворте Джеймс Хант уже выиграл гонку в очном соперничестве с Лаудой, выступая за скромную Hesketh Racing. А годом позже лохматый любимец женского пола уже присоединился к McLaren после странного решения Эмерсона покинуть команду.
Хант, безусловно, был более одаренным пилотом, чем многие считают, но способен ли он был с McLaren на равных биться против Ferrari Лауды?
Ответ на этот вопрос слишком очевиден для знающих болельщиков, чтобы его озвучивать. Джеймс ворвался в Большие Призы стремительно и под вопли разгоряченной публики. В год, когда панк взорвал мировую культуру, растрепанный юнец буквально за руку вывел Формулу 1 из узкой аудитории технически подкованных болельщиков на всеобщее обозрение. Таким образом, сезон-1976 стал поворотным для Ф1 сразу в нескольких аспектах.
Если бы не страшная авария на Нюрбургринге, смог ли бы Хант ликвидировать приличный дефицит очков и побороться с Лаудой за титул? Задаваться этим вопросом не имеет никакого смысла. Важно то, что тем летом Ники и его преданные поклонники поняли, что в жизни есть что-то куда более ценное, чем мировые титулы.
Героическое возвращение австрийца за руль машины всего через несколько недель и его решение отказаться от борьбы в финальной гонке сезона в Фудзи при нулевой видимости лишний раз демонстрирует истинный дух этого великого чемпиона.
Для Ferrari в этой истории с аварией в Нюрбурге важно было только то, что они потеряли боевого гонщика. Кокпит оказался пуст. Авторитет Лауды тут же развеялся, но более важно то, что в Ferrari снова вернулись к своим старым привычкам.
Сразу после страшной аварии в Маранелло, не веря в возможность быстрого восстановления своего гонщика, они заключили договоренность с Карлосом Ройтеманом, а после возвращения Ники и его отказа продолжать заезд в Японии обрушились на него градом критики.
Да, австриец остался в составе Скудерии и даже принес им еще одно чемпионство в 1977-м, но старые обиды не забываются, и в сердце Ники затаилась жажда реванша, который состоялся через долгие годы – уже в должности неисполнительного директора Mercedes…
Перевел и адаптировал материал: Александр Гинько
Источник: https://www.autosport.com/f1/feature/9154/the-heroism-horror-and-hurt-of-lauda-at-ferrari
