Служба спасения Формулы 1
Спасение жизней в Формуле 1 требует усилий множества людей. Корреспондент родственного AUTOSPORT издания F1 Racing познакомился с новым главным координатором медицинской службы Ф1 доктором Яном Робертсом – и оснащением медицинской машины спасения AMG Mercedes
Неординарная фигура Сида Уоткинса [ушедшего из жизни в сентябре прошлого года] оставила заметный след в Формуле 1 – как, наверное, и должно быть. В наше просвещенное время трудно себе представить повторение ситуации, когда-то случившейся с Джеки Стюартом: добрых полвека назад шотландец как-то зашел в медицинский центр одной из трасс, и его взору предстало грязное помещение, усыпанное окурками от сигарет.
В ту пору медицинское обслуживание на этапах чемпионата было довольно неоднородным - на одной из трасс тот же Стюарт обнаружил, что главным местным медицинским специалистом является гинеколог, получивший этот пост за большую любовь к гонкам - после этого Джеки начал возить с собой на этапы своего персонального доктора. Но все изменилось в конце 70-х, когда Берни Экклстоун пригласил на роль главврача Формулы 1 Сида Уоткинса.
После смерти Сида мы по привычке цепляемся за романтический образ фигуры главного доктора Формулы 1, которого каждый в паддоке мог попросить о помощи, который стоял на страже здоровья гонщиков, раз за разом выезжая на трассу для оказания первой помощи - время ему требовалось лишь на то, чтобы затушить свою очередную сигару. Но с той поры многое изменилось, и в медицинской машине Формулы 1 вы больше не найдете хьюмидора [коробки для сигар] – к тому же, новый "пассажир" серебристого Mercedes AMG не столь колоритен, как его предшественник. Однако он также является очень квалифицированным специалистом в своей области.
«Меня могут вызвать для оказания помощи кому-то на пит-лейн, - рассказал бывший главный врач трассы Сильверстоун, а ныне координатор медицинской службы Формулы 1 доктор Ян Робертс, - но на каждой трассе, где проводятся этапы чемпионата, есть собственная команда докторов, которая в основном и занимается подобными вопросами...
Перед каждым этапом мы [делегация FIA во главе с Жаном-Шарлем Пьеттом] инспектируем медицинскую службу трассы. Мы проверяем, чтобы центр первой помощи был оборудован должным образом, и чтобы все специалисты обладали необходимой квалификацией. При этом они могут не обладать обширными знаниями в автоспорте, поскольку не у каждой страны есть достаточный опыт проведения соревнований – но обязаны иметь должную квалификацию в своих областях медицины».
Именно Ян Робертса вы видите краем глаза, когда машины выстраиваются на решетке перед сигналом стартовых светофоров. Тот самый Mercedes-Benz C63 AMG в кузове "универсал", что последним занимает свое место в хвосте пелотона - это и есть машина медицинской службы. Управляет ей бывший тест-пилот команды BAR F1 Ален ван дер Мерве, а место рядом с ним занимает как раз Ян Робертс. Вместительный багажник машины доверху наполнен необходимым медицинским оборудованием.
Со стороны Mercedes выглядит снаряженным для туристического похода, но Робертс точно и молниеносно определяет, где и что находится в багажнике, чтобы воспользоваться этим при первой же необходимости.
«В медицинском лексиконе есть такое выражение - "золотой час" [время, за которое необходимо оказать пострадавшему первую помощь, чтобы повысить его шансы на выживание], но в автоспорте чаще приходится говорить о "платиновой десятиминутке", - продолжил Ян. - Мы должны в течение минуты оказаться на месте событий и моментально оценить, что произошло и как действовать».
После трагической гибели Айртона Сенны на Гран При Сан-Марино в 1994 году в FIA всерьез занялись повышением безопасности машин: как путем некоторого снижения скорости, так и увеличения количества всевозможных краш-тестов. Разумеется, инженеры команд не сидели все это время, сложа руки, и автомобили вновь поехали быстрее. Несмотря ни на что, нынешние машины, оснащенные "уменьшенными" 2,4-литровыми моторами, не особенно уступают по времени прохождения круга технике прошлого поколения с 3-литровым 10-цилиндровым "монстрам" образца 2004 года. И хотя Формула 1 сегодня стала намного безопаснее, а риск получения серьезных травм сведен к минимуму, он все еще присутствует.
«Прелесть современных машин в их повышенной прочности, - продолжил главный врач Больших Призов. - Столкновения, которые в прошлом обычно приводили к травмам легкой и средней степени тяжести, сегодня не столь страшны. Но мы по-прежнему обеспокоены возможными последствиями от сильных ударов - хоть монокок машины весьма прочен, в случае его разрушения пилоту может быть причинен серьезный вред.
Разумеется, очень важно, чтобы на гонках присутствовали медики, но мы должны выразить благодарность за снижение количества травм и многим другим людям, в числе которых инженеры, разработчики машин, дизайнеры трасс и люди, причастные к написанию правил. Наша очередь приходит тогда, когда по какой-то причина "дают осечку" все выстроенные им преграды».
Спокойный, но говорящий с большим энтузиазмом Робертс, конечно, сильно отличается от своего колоритного предшественника. Акцент явно выдает его происхождение из центральной Англии (он был консультантом по анестезии и интенсивной терапии в больнице Джорджа Элиота в Нанитоне близ Бирмингема), к тому же, Ян обладает исключительно британским чувством юмора, хотя можно было ожидать, что человек с таким опытом работы в травматической медицине может оказаться очень угрюмым и мрачным.
Его нельзя назвать несерьезным, просто он один из тех, кто в любой критической ситуации сохраняет спокойствие, а не предается эмоциям. А именно так и нужно относиться к жизни, когда стартуешь за пелотоном Формулы 1 в кипящем мареве от выхлопных газов и горячей резины.
«Есть определенное чувство волнения и возбуждения - гаснут огни! - и весь пелотон отправляется на дистанцию, - комментирует Иан. - В этой группе удаляющихся машин сосредоточена невероятная мощь! А наша задача в этот момент - внимательно следить за ситуацией, наблюдать за желтыми флагами, смотреть, не заглох ли кто на стартовой прямой, и пытаться разглядеть вдали, не произошло ли каких-нибудь серьезных происшествий. У нас есть радиообмен с системой резервного копирования, к тому же, мы находимся на постоянной связи с руководством гонки. Плюс у нас есть экран хронометража».
Несмотря на старт с места и непрогретую резину, машинам Ф1 все равно требуется не более двух минут, чтобы пройти первый круг дистанции.
Чтобы быстро как можно быстрее оказаться на месте событий, если кому-то нужна помощь – или, в противном случае, промчать круг и нырнуть на пит-лейн еще до того, как их настигнет лидер заезда, – пилот медицинской машины должен пилотировать ее на максимуме, хоть по телевизору все выглядит так, как будто он едет очень медленно. Алан ван дер Мерве и Ян Робертс так же, как и призовые пилоты, проводят собственную тренировку в каждый из дней Гран При, а слаженность их командных действий имеет огромное значение.
«В обязанности Алана входит безопасная доставка нас к месту инцидента, - продолжает Ян. - Компанию нам составляет кто-то из представителей медцентра автодрома. Мы настоящая команда - и я тоже помогаю водителю, пытаясь смотреть как можно дальше, чтобы предвидеть возможные проблемы».
По окончании первого круга медицинская машина паркуется в самом конце пит-лейна, готовая снова выехать, если это понадобится (один из телевизионных экранов в машине показывает гонку, но только когда она стоит на месте). Вы можете спросить, а зачем вообще она проезжает этот первый круг? Это что, неотъемлемая часть шоу? В конце концов, авария может случиться в любой момент гонки. Есть также и приверженцы теории заговора, утверждающие, что своим присутствием на трассе медицинская машина обязана деньгам, которые, якобы, платят Mercedes-Benz и Allianz. Робертс решительно отвергает подобные домыслы.
«Дело не столько в вероятности аварии, - поясняет британец, - сколько в том, что на первом круге машины находятся очень близко друг от друга, потому возможность серьезного происшествия с причинением ущерба для здоровья пилотов куда выше».
В случае чего Робертс обязан не просто оказаться рядом с пострадавшим в кратчайшие сроки, но и за несколько секунд оценить ситуацию - поскольку машины уже находятся на дистанции и приближаются к нему сзади на огромной скорости, Ян не должен обращать внимание на незначительные столкновения. Если после аварии гонщик пытается самостоятельно покинуть кокпит, в дело должны вступить судьи трассы, которые перед гонкой также проходят инструктаж. Кроме того, из медицинского автомобиля можно считывать показания датчиков ускорения, расположенных в гоночных машинах - если перегрузки на торможении превышают 15g, значит, гонщику срочно требуется медицинская помощь.
В случае тяжелой аварии - «если машина осталась в отбойнике или ее повреждения связаны с серьезным ударом, опасным для пилота» - гонка может быть остановлена, и тогда Яну Робертсу приходится открывать багажник C63.
«Если собираться невнимательно, то там легко можно будет отыскать даже кухонную раковину, - улыбается доктор. - Но в багажнике нашей машины должно быть только то, что поможет при оказании срочной медицинской помощи. У нас с собой есть интубационная трубка, запас кислорода и все необходимое оборудование». Эндотрахеальная интубация представляет собой - особо впечатлительным лучше сразу перейти к следующему абзацу! - процесс введения трубки через нос или разрез в гортани для очистки дыхательных путей пациента.
«Также у нас с собой есть необходимое оборудование для очистки дыхательных путей от крови или иных выделений, и дефибриллятор. Это крайне необходимый аппарат - по одному дефибриллятору обязательно есть и в каждых боксах, включая помещение технической комиссии, на случай возможных непредвиденных ситуаций, связанных с работой с KERS», – объяснил доктор.
Тут же обнаружилась красная сумка с надписью "Неотложная помощь", со странным написанием названия в виде кардиограммы...
«Да, я понимаю, о чем вы, - тут же ответил Ян. - Это прибор для ЭКГ [электрокардиограмма, показываящая электрическую активность сердца]. Раньше такие устройства занимали гораздо больше места.
Есть вещи, которые возить с собой совем необязательно. Сюда относятся различные лекарства, которые вы никогда не используете, а срок их годности истечет, и они превратятся в опасные препараты. Также мы не берем с собой аппарат для измерения давления: просто мерить давление здесь, - Ян жестом показал в сторону трассы, - не имеет никакого смысла. Но мы можем сделать пульсовую оксиметрию, измеряющую уровень кислорода в крови. Это бывает очень важно, так как гонщики быстро расходуют запас кислорода в легких.
Также у нас собой есть препараты, применяющиеся при остановке сердца. Мы можем ввести адреналин, кроме того, есть и другие средства, позволяющие контролировать состояние дыхательных путей пациента в случае черепно-мозговой травмы. Но это для экстремальных ситуаций. В большинстве случаев мы стараемся сделать на трассе необходимый минимум - сохранить жизнь человека. Главное в такой ситуации – не усугубить ситуацию и как можно быстрее доставить пациента в медицинский центр, где можно провести полную диагностику в более приемлемых для этого условиях. Проводить интубацию человеку, лежащему на гравии - не лучшая затея».
Юристы часто говорят об "эффекте CSI ["Место преступления" - телесериал о работе сотрудников криминалистической лаборатории]" - присяжные, насмотревшись перипетий популярной криминальной драмы, ожидают максимально подробных и понятных данных судебной экспертизы. Я спросил Робертса, не беспокоит ли его, что нечто подобное может произойти и в их сфере, учитывая прогресс современных смартфонов. Например, зритель может снять на мобильный телефон работу врачей и выложить в интернет, где так называемые "диванные знатоки" начнут обсасывать все подробности. Дело ведь может дойти и до суда.
«Да, здесь есть определенная проблема, поскольку такие записи могут вводить людей в заблуждение относительно того, чем занимается доктор на трассе, - ответил Ян. - Люди вообще склонны к огульной критике. Они видят картину лишь с одной стороны, но не понимают всех обстоятельств произошедшего и не знают, что делают врачи. И вообще, это довольно... мерзко. Записи аварий могут быть полезны тем, что по ним видно, что и как произошло, в чем причина аварии и тому подобное. Вопрос лишь в том, насколько далеко при этом можно зайти. Нужно ли людям видеть все эти подробности?
Как-то в Сильверстоуне [не во время Гран При] один из гонщиков попал в ужасную аварию. От его машины практически ничего не осталось. А зрители снимали это на телефоны. Это просто... ужасно».
В некоторых странах наблюдается нехватка людей, готовых идти волонтерами в медицинские службы во время гонок - у кого-то есть причины личного характера, где-то существуют и законодательные ограничения. Робертс не стесняется признать, что он настоящий фанат автоспорта - «как и большинство людей, я начинал зрителем, но позже захотел как-то поучаствовать в процессе». Так в далеком уже 1995 году Ян пришел волонтером на Гран При Великобритании. Впоследствии он стал главным врачом трассы. Британец осознает, что спорту постоянно нужны эксперты в области медицины.
«Это очень увлекательная и благодарная работа, - подвел итог Ян Робертс. - Безопасность на трассе требует совместных усилий множества людей. Нам необходимо привлекать в автоспорт больше врачей, к тому же, в настоящее время FIA открыла специальные медицинские курсы, где помогает желающим освоить эту профессию. В гонках много анестезиологов, так как их работа напрямую связана с практикой, но у нас работают даже акушеры.
Каждый врач обладает определенным набором знаний и навыков, которые можно применить в автоспорте. Как я уже сказал, спасение жизней требует командных усилий».
