Сергей Карякин: Квадроцикл выдержал, а мои кости – нет
На «Дакаре-2018» российский участник категории квадроциклов проверил на прочность не только перуанские дюны, технику, но и свои кости. Летев с дюны, Сергей Карякин понимал, что просто так это не закончится, но верил, что сломается квадроцикл, загнет тяги или еще что-то. Но в результате техника выдержала – сломались руки. Как оказывают медицинскую помощь в полевых условиях самого знаменитого ралли-рейда планеты, а также какие запрещенные препараты выдают гонщикам, спортсмен рассказал AUTOSPORT.com.ru…
«Я попробовал поехать дальше, но когда снял перчатку, увидел, что рука горбиком встала. Понял, что получил перелом, сразу вызвал вертолет. Достал телефон. Правая рука на тот момент практически не работала. В левой руке, как затем выяснилось, оказалась трещина в суставе, также я получил подвывих левого плеча. Так что удар, на самом деле, был очень сильный. Врачи сказали, что мне безумно повезло отделаться такими легкими травмами, потому что могло быть раздробление костей кисти, перелом сустава, – начал Сергей.
После падения я где-то полчаса ждал вертолет. Когда врачи приехали, начали задавать всякие "глупые" вопросы, чтобы понять, есть ли травма головы или внутреннее кровотечение. Потом мне поставили капельницу. Около 45 минут меня обезболивали. Вкололи морфин, но он мне не помог. Оказалось, мой организм достаточно невосприимчив к нему. Когда мне вправляли кость, вкололи дозу побольше, чтобы я уснул, но я так и не отрубился. Я находился в сознании, было безумно больно.
Потом на вертолете меня привезли на CP1, точку прохождения. Я где-то час сидел на стульчике рядом с трассой, смотрел за гонкой и ждал, пока они решат, что делать дальше. В общем, там я провел где-то около трех часов, затем меня повезли на скорой в город, где располагался предыдущий бивуак.
Там мне сказали, что потребуется операция. Я очень расстроился, поскольку это означало, что домой я полечу весь забинтованный, замученный. Но когда сделали рентген, сказали, что мне очень повезло, я получил лишь перелом со смещением лучевой кости – операция не понадобилась».
Все это происходило в городской больнице?
С.К.: Нет, в медицинском центре в лагере. У них есть свой рентген. Они посмотрели, сказали: «О, парень, да тебе повезло». Пришла девочка доктор – она в Германии работает – наложила лангетку и отправила домой, то есть в расположение команды.
А когда стало понятно, что левая рука тоже травмирована?
С.К.: Когда правая рука начала болеть меньше, где-то через один-два дня дала о себе знать левая – посинела вся. Я понял, что-то не так, и пошел на рентген. Была обнаружена трещина в локтевом суставе.
А плечо?
С.К.: Потом, когда руки стали болеть меньше, начало болеть плечо. Два дня я не мог спать. Мне диагностировали подвывих плеча, вправили его. В общем, еще неделю мучился с такими болями. Неделю не спал. Мне дали обезболивающие – слабые и сильные. Я пил слабые, а более сильные оказались наркотическими. Когда мы грузили технику на обратный паром в Гавр, в машине нашли эти две таблетки. Прилетело человек двадцать с собаками, видеокамерами. Вынесли просто всю машину, все разобрали. Забрали таблетки, но отпустили...
