Nissan GT-R LM NISMO глазами Макса Чилтона
После потери места в Больших Призах Макс Чилтон, ныне выступающий в IndyCar, присоединился к заводскому проекту Nissan в категории LMP1 WEC, оказавшемуся, однако, очень недолговечным. Эд Стро расспросил британца об этом увлекательном опыте...
Поинтересуйтесь у действующих гонщиков Формулы 1, что они будут делать, если вдруг потеряют контракты в командах Гран При, и большинство из них даст примерно одинаковый ответ.
Да, найдутся и оригиналы, которые захотят поваляться на пляже или перейти в ралли-кросс, но абсолютное большинство пилотов заявят, что хотят попробовать свои силы в гонках спорткаров – в идеале с заводской командой высшей категории LMP1.
Так что когда Макс Чилтон, проведший в Больших Призах два года и 35 гонок, подписал соглашение с Nissan, это никого не удивило. Более того, это было исполнением его мечты. По крайней мере, так ему казалось…
Сегодня этот опыт британца уже остался в прошлом, и он готов покорять новые вершины, о чем явно свидетельствует его подпись под контрактом с коллективом Чипа Ганасси в IndyCar и первые гонки.
Но в 2015 году Макс целиком и полностью посвятил себя одному из самых амбициозных проектов в истории гонок спорткаров, в итоге не оправдавшему ожиданий.
«Мой контракт в Формуле 1 завершился как-то неожиданно и внезапно, – вспоминает Чилтон. – Год заканчивался, а у меня не было понимания того, куда двигаться дальше…
Но затем мне позвонили из Nissan и спросили, не хотел бы я стать их заводским пилотом.
Я всегда говорил, что если бы не Ф1, я бы хотел попробовать себя в категории LMP1. У меня уже был опыт в спорткарах [за рулем Zytek команды Arena Motorsport в серии Ле-Ман в 2007 году], и мне очень нравятся эти машины.
Так что я даже не раздумывал, а мгновенно поставил свою подпись под контрактом. Сделка была анонсирована в начале марта».
Несмотря на то, что в прошлом сезоне Чилтон также выступал в заокеанской серии Indy Lights за семейную команду Carlin, он полностью сконцентрировал внимание на проекте Nissan, а гонки в Америке были лишь второстепенным занятием.
Этот шаг Макса был довольно очевиден, ведь ему представилась уникальная возможность проявить себя в амбициозном проекте на самом высшем уровне гонок спорткаров. Но потребовалось не так много времени, чтобы понять, что все не так радужно, как казалось поначалу…
«Для меня это было шоком, – признался Макс. – Я слышал, что это будет переднеприводная машина, но мне казалось, что такая именитая команда, как Nissan, при поддержке завода должна все сделать правильно и не допустить промахов.
Впервые я должен был сесть за руль автомобиля в Себринге, но у них сломалась коробка передач, и когда я приехал, они уже собирали вещи в дорогу.
После этого мы отправились на тестовый трек Chevrolet Боулинг-Грин. Эту трассу стандартной не назовешь, скорее, это одна длинная прямая и куча ужасных поворотов.
В общем, перед гонкой в Ле-Мане я проехал не более 50 кругов. Проблемы возникали одна за другой.
Но надо признаться, что даже если бы мы провели полноценную тестовую программу, машина все равно отставала бы от соперников года на два...»
При этом Чилтон отдает дань уважения парням в Nissan, которые работали над автомобилем днем и ночью, и считает, что проект просто изначально оказался неготовым. Сразу было заметно, что эта машина никогда не станет столь же быстрой, как и красивой.
«Они работали в условиях высочайшего прессинга, – продолжил британец. – GoPro сняла про проект целый документальный фильм, да и многие другие рассказывали о нас по всему миру.
С моей стороны было ошибкой за неделю до старта Ле-Мана сказать в интервью, что наша машина совершенно не похожа на гоночную, это просто обычный автомобиль.
В Nissan провели пышную презентацию шасси, но управлять им предстояло нам, тогда как мы понимали, что проект абсолютно сырой».
Но были и позитивные моменты. Чилтону понравилось работать с командой, и он остался очень впечатлен их производственными возможностями.
Также ему пришлось по душе, что в составе команды были столь разноплановые пилоты. Помимо напарников по Nissan GT-R LM NISMO под номером 23 - Оливье Пла и Яна Марденборо - Максу довелось поработать с выпускниками GT Academy Лукасом Ордонесом и Марком Шульжицким, а также с японцем Цугио Мацудой, Гарри Тинкнеллом, Михаэлем Круммом и Алексом Банкомбом.
«Жаль, что так все получилось, ведь в их арсенале были очень способные пилоты, – продолжил Чилтон. – Но в команде ничего не могли сделать. Они работали сменами по 24 часа, но успеть решить все проблемы к Ле-Ману было просто невозможно. Необходимо было полностью пересматривать концепцию проекта.
Но я многому научился в команде. К тому же, неделя, проведенная в Ле-Мане, стала самой насыщенной и интересной в моей гоночной карьере. Нас было девять пилотов, и мы очень много общались о том о сём.
Мне никогда не доводилось находиться в одной компании с гонщиками с настолько разными судьбами. Среди нас были пилоты из академии GT, которые до этого лишь несколько раз ездили за рулем гоночных машин, а теперь вынуждены были садиться сразу за руль техники LMP1.
Были японские гонщики, совершенно не говорящие по-английски. Также в программе был Гарри [Тинкнелл], с которым мы были знакомы еще по картингу. У нас всех был очень разный жизненный опыт, но мы очень классно пообщались, это было действительно здорово!»
Сколь весело все было в боксах команды, столь же грустно оказалось на трассе. У машины были явные проблемы с надежностью, из-за чего гонщики практически не могли атаковать. В результате лучшая из машин команды отстала от результата лидеров на невероятные 18,413 секунды с круга.
При этом самому Чилтону удалось провести два полноценных отрезка в гонке на кругах с 38-го по 75-й и со 148-го по 181-й и остановить секундомер на отметке 3.48,690, что очень неплохо, исходя из того, что ему приходилось вести машину по трассе очень осторожно – она просто могла развалиться на части.
«В конце концов, из девяти гонщиков кто-то должен был атаковать, – попытался оправдаться Макс. – Мне нужно было попробовать, чтобы понять, на что способна машина. Но по сути все это было неважно, поскольку после 20 минут, проведенных на трассе, нужно было ехать в боксы и тратить там час на починку очередной поломки – будь то задний рычаг подвески или что-то еще.
Также надо отметить, что ехать было элементарно страшно. В конце прямой мы разгонялись до 360 км/ч: так быстро не ехали ни Porsche, ни Audi. Другое дело, что на такой разгон нам требовалась целая минута, тогда как они набирали скорость секунды за четыре. Кроме того, ощущалась очень сильная болтанка на руле – в таких условиях пилотировать машину было невероятно сложно.
Вы едете по трассе, и вдруг мимо вас как из пушки проносятся Porsche и Audi и тут же превращаются в точку. Я старался занимать одну из полос трассы, но на такой скорости делать это без выезда на траву было очень сложно – был риск, что машину просто развернет и поставит поперек трассы.
Или вы обгоняете машину класса GT на прямой, а в поворотах она вас догоняет и начинает поддавливать… Соперничать с ними было сложно из-за полного отсутствия разгонной динамики.
В общем, ничем более непослушным в своей жизни я еще не управлял. Эту машину действительно с трудом можно было назвать гоночной».
И все же Макс ничуть не жалеет об этом приключении. Он получил возможность поработать с интересными людьми и поучаствовал в суточном марафоне в Ле-Мане в статусе заводского пилота.
При этом о его выступлении на кольце Сартэ никто не будет судить по достигнутым результатам.
«Я присоединился к проекту слишком поздно и успел провести лишь одну гонку, – заметил Чилтон. – Но мне приятно было поработать с заводским коллективом Nissan.
Немного жаль, что это не позволило мне сосредоточиться на американском первенстве Indy Lights, который стал для меня ступенькой в главную серию IndyCar.
Но это было весело!»
В Ле-Мане экипаж Чилтона преодолел 234 круга, но финишировать так и не смог.
Так завершилась история амбициозного проекта японской компании в суточном марафоне минувшего года, а с ней и новый виток карьеры Макса в гонках спорткаров.
Перевел и адаптировал материал: Александр Гинько
