Письмо GPDA: политика или желание изменить мир?
Ознакомившись с письмом, написанным Ассоциацией пилотов Гран При руководству Формулы 1, Дитер Ренкен постарался выпытать у председателя организации Алекса Вурца истинные причины этой инициативы...
В канун гонки в Бахрейне в паддоке Ф1 все обсуждали только две темы: FIAско, которое потерпели сильные мира Больших Призов в отношении изменения формата квалификации, и письмо, написанное Ассоциацией пилотов Гран При (GPDA) руководству спорта, в связи с которым в Twitter появился хэштег #RacingUnited.
Следом за этими вопросами тут же возникли еще два: чего пытались добиться гонщики, и почему они выбрали именно такой способ? Судя по всему, без умелой дрессуры тут дело не обошлось, поскольку ранее столь разношерстная публика, как пилоты Ф1, редко сходилась во мнении столь единодушно. Даже в отношении защиты кокпита они не пришли к общему мнению.
К тому же, надо сказать, что ароматический букет этого письма явно содержит в себе политические нотки. В переводе с греческого политика означает искусство управления государством и определяется как единогласное принятие общих решений для группы лиц, применяемое в равной степени к каждому члену этой группы.
В этом отношении письмо можно смело отнести к разряду политических, особенно если учитывать расширенную формулировку: в широком смысле политика относится к достижению властных позиций, установлению организованного управления в отношении общества, в особенности государства. Чемпионат Ф1 – это, конечно, не государство и не королевство, но что-то в нем явно неладно…
Для того, чтобы прояснить для себя истинные мотивы этой инициативы, ваш покорный слуга решил побеседовать с председателем GPDA Алексом Вурцем, и он с радостью согласился. Но начнем мы с самого начала: почему австриец, которого многие считают слишком умным и способным ясно выражать свои мысли для пилота Ф1, решил возглавить этот орган, несмотря на то, что уже почти десять лет назад покинул кокпит машины Гран При?
«Я уже занимался этим в прошлом вместе с Михаэлем [Шумахером], но затем передал полномочия другим людям, – начал Алекс. – В какой-то момент Себастьян Феттель решил переговорить с пилотами, и вместе они попросили меня вновь возглавить эту организацию. Я моментально ответил, что не хочу этим заниматься, и что будет лучше, если управлять GPDA будет кто-то другой.
Но они просто сказали мне: «Пожалуйста, посети хотя бы одно наше заседание, и мы там всё обсудим».
Они также заметили, что этот спорт дал мне очень многое, и я в этом никогда не сомневался. Я действительно был уверен, что пилоты способны объединять свои усилия не только тогда, когда нужно организовать похороны коллеги или написать письмо его семье – мы и в радостные для спорта минуты должны быть столь же едины.
Быть гонщиком – большая честь, и мы должны показать всем, что не просто крутим руль и боремся на трассе, но и можем составлять единое сообщество».
Ах, да, сообщество… Получается, это всего лишь вопрос товарищеских отношений?
«Да, я возглавил их именно поэтому, – продолжил Вурц. – То собрание состоялось как раз в канун трагического инцидента с Жюлем [Бьянки], и это тоже повлияло на мое решение. В итоге я сказал: «Ладно, я согласен, я буду представлять ваши интересы». Так это и произошло».
Получается, это был октябрь 2014-го? На Гран При Японии?
«Да, но первое совещание состоялось еще до этой трагедии».
Чего же 42-летний джентльмен с явными задатками предпринимателя, женатый на бывшей пресс-атташе Benetton Джулии и воспитывающий вместе с ней троих сыновей, хотел этим добиться?
«Во-первых, я уже входил ранее в эту воду, и эта организация в разные годы переживала самые разные времена, но главную причину я уже указал – я хотел восстановить в спорте товарищеские отношения, поскольку это очень важно.
К тому же, в GPDA до сих пор работает наш секретарь Жизель Сом. Это фантастический человек – она очень много сделала для организации со времен Сенны и Проста, и все мы хотим, чтобы она продолжала работать с нами.
Но главное, чтобы у пилотов была настоящая ассоциация, иначе их голоса будут слышны лишь после гонки: «Это он меня выбил, а не я его!» В рамках организации мы формируем единое мнение».
Возникает следующий вопрос: каковы членские взносы пилотов?
«Членские взносы составляют 1000 евро для резервных гонщиков и 2000 – для основных».
В первенстве 22 боевых пилота и порядка десяти резервных. А сколько членов в вашей организации?
«Мне бы это надо было знать, но… я не знаю», – честно ответил австриец.
После этого он быстро обменялся с кем-то парой электронных сообщений и продолжил: «Было решено не оглашать список членов».
Как бы то ни было, мы знаем, что в состав GPDA не входят Льюис Хэмилтон, Фелипе Масса, Валттери Боттас, Нико Хюлькенберг и Макс Ферстаппен. Вурц также добавил, что членство в организации – дело добровольное.
И все же странно, что в этом отношении у ассоциации пилотов есть какие-то секреты, особенно с учетом того, что они считают своей главной миссией информировать поклонников гонок.
Есть еще один вопрос: какую роль в GPDA играет Ричард Вудс – бывший директор FIA по коммуникациям и политический гуру? Вопрос возникает в связи с тем, что Вурц и пропагандист лейбористской партии давно знакомы по работе в Институте FIA, где Алекс занимался с молодыми пилотами.
«Никакой, – отрезал Вурц. – Его компания помогла нам с некоторыми дизайнерскими работами, в частности с #RacingUnited, но никакого стратегического участия он не принимал, особенно в последних вопросах. Я знаю Ричарда по работе в Институте. То же самое касается и бывшего раллийного штурмана Роберта Рида, который может возглавить аналог GPDA в Мировом ралли.
Знаете, ребята из ралли как-то связались со мной и попросили помочь в организации, рассказать, как всё устроено, показать устав GPDA. Разумеется, у нас нет никаких секретов, и мы во всем им помогаем».
Не так давно испанская газета Marca процитировала Вурца, написав от его имени следующее: «Вы можете сравнить это письмо с политическим ходом – это как противоборство между действующим режимом и оппозицией».
Алекс поспешил поправить журналистов: «Если вспомнить, то интервью я давал во время пролога WEC. Но это не мои слова, а интерпретация журналиста...»
А какова твоя версия?
«Я сказал: «Нельзя это в чистом виде сравнивать с политикой, поскольку мы не являемся политической организацией. Но в мире существуют оппозиционные организации, позволяющие людям высказаться против действующего режима и быть услышанными наверху. Именно так и работает политика».
Я использовал это сравнение лишь для того, чтобы показать, зачем мы выдвигаем те или иные инициативы. Но я отметил также и то, что мы не являемся политической организацией, у нас нет законотворческой власти, и никто не может за нас голосовать. Также у нас нет политической программы, за исключением того, что пилоты просто страстно хотят помочь спорту».
Но в ваших действиях все же есть некий политический подтекст…
«Я еще раз повторяю, что у каждого есть право интерпретировать мои слова по-своему. Все всегда думают: «А каков был истинный мотив того или иного поступка этой организации?» Могу заверить, что наши мотивы просты и понятны: мы действительно любим этот спорт. Другие мотивы нам не нужны».
Но если это так, то почему GPDA не стала действовать, используя обычные рычаги? Руководители команд сообщили, что гонщики никогда не высказывали им своего недовольства…
«Да, но все пилоты без исключения решили действовать именно так», – парировал Вурц.
Но неужели председатель организации не должен был убедить их в том, чтобы сначала попробовать традиционные методы? Ведь именно это, в первую очередь, вызвало подозрения в наличии политического подтекста.
«Знаете, иногда мы открыто высказывали свои опасения. поищите в сети, там есть интервью разных пилотов, они уже говорили об этом в прессе.
Но когда ты даешь интервью конкретному журналисту, то рискуешь быть неправильно понятым, кроме того, твои слова могут быть просто не так истолкованы или интерпретированы.
В конечном счете я не думаю, что это так важно, поскольку мы высказываем коллективное мнение пилотов, а часто и болельщиков, и людей, работающих в паддоке, а иногда даже акционеров.
Гонщики не говорят о том, что они умнее всех, и мы тоже не берем на себя ответственность решать, как и что нужно делать в этом сложном сочетании спортивных и политических вопросов. Мы просто интересуемся у акционеров, включая команды и всех остальных, можем ли мы обратить внимание на ту или иную проблему, в особенности если мы наблюдаем тупиковую ситуацию».
В самом деле, а обсуждали ли они эти вопросы с представителем пилотов во Всемирном совете FIA по автоспорту и многократным победителем Ле-Мана Томом Кристенсеном? Или с гоночной комиссией, не так давно созданной FIA? Должна ли GPDA быть представлена на Всемирном совете?
«Это вопрос не ко мне, – ответил Вурц, – но мы работаем не для того, чтобы иметь где-то свое представительство и занимать важные кресла».
Конечно, цель состоит в получении платформы. А обращались ли они напрямую к Жану Тодту или царю Ф1 Берни Экклстоуну?
«Да, мы беседовали с самыми разными людьми на различных уровнях. По конкретным вопросам мы разговаривали и с Берни, и получили от него ответы в свойственной ему манере».
А не было бы более эффективным выбрать именно путь очных дискуссий?
«Знаете, я являюсь лишь председателем организации, но все без исключения гонщики выбрали тот путь, которым мы и идем – в конце концов, все дороги ведут в Рим.
Это было не мое решение, а решение пилотов».
В Бахрейне Тодт, некогда бывший представителем гонщиков в Комиссии Мирового ралли, собрал совещание, во время которого его спросили насчет письма от GPDA. Француз ответил: «Я очень уважаю мнение пилотов. За три или более лет существования различных ассоциаций пилотов мы впервые видим подобную инициативу.
Будучи руководителем команд [Peugeot и Ferrari], я никогда не отправлялся ни на одно заседание, не поинтересовавшись мнением своих пилотов по всем вопросам. Я думаю, и сейчас в командах советуются с гонщиками перед посещением подобных мероприятий. То же касается и собраний пилотов.
Письмо было адресована не лично мне, но я посчитал нужным ответить на него в частном порядке и пригласить команды к обсуждению насущных вопросов. Я очень рад подобным инициативам с их стороны.
Что касается пилотов, то, при всем уважении к ним, они вряд ли понимают, как работает структура управления спортом. Могу и ошибаться».
Экклстоун, ранее настроенный более снисходительно, в Бахрейне заявил не без доли сарказма: «Гонщики могут говорить, что хотят. Они ничего не могут сделать. У всех есть свое мнение. Но власти у них нет. Только мнение.
К тому же, их мнение сильно зависит от позиции гоночного коллектива. Они говорят лишь то, что им сообщают команды. А команды, в свою очередь, полагают, что так даже лучше, потому что все и всегда слушают, что говорят пилоты.
Но некоторые из них просто болтуны».
Соотечественник Алекса Ники Лауда также не упустил повода подколоть Ассоциацию пилотов: «Господин Вурц выражает лишь собственное мнение от имени всех пилотов. Это полная чушь. Это лишь его позиция. Он всегда был мастером делать это. Мы к этому не имеем никакого отношения».
В Бахрейне многие люди в паддоке, в числе которых Мартин Брандл, бывший председателем GPDA, когда погибли Айртон Сенна и Роланд Ратценбергер, сэр Джеки Стюарт, будучи председателем организации продвинувший массу инициатив в области безопасности пилотов, и Жак Вильнёв, раз за разом отказывавшийся вступать в это сообщество, сошлись во мнении, что пилоты, безусловно, должны высказывать собственное мнение, но при этом могли бы выбрать способ и получше.
И снова мы возвращаемся к первому вопросу: были ли у этого письма политические мотивы, или в его основе лежит только стремление пилотов изменить мир к лучшему?..
